в этнографии, антиэволюционное направление в буржуазной науке, в основе которого лежит т. н. "теория культурных кругов". Методологические принципы этой теории изложены немецким этнографом Ф. Гребнером в книге "Метод этнологии"(1911). В их основе - идеалистическая концепция неокантианца Г. Риккерта, согласно которой история не знает закономерностей, исторические явления индивидуальны и неповторимы. По Гребнеру, каждое явление культуры возникает единожды, в одном месте; наличие его у разных народов объясняется распространением из первоначального центра. В работах представителей К.-и. ш. главное внимание уделяется изучению пространственного распространения культурных явлений. На той или иной территории выявляется определённое сочетание элементов материальной и духовной культуры и т. о. конструируется культурный круг. Вся история культуры сводится к перемещению и напластованиям нескольких культурных кругов, оторванных от конкретных народов - создателей культуры. Разновидностью К.-и. ш. является венская католическая школа во главе с австрийскими патерами В. Шмидтом и В. Копперсом. Теорию культурных кругов применительно к археологическим материалам развивал австрийский археолог О. Менгин.

Лит.: Левин М. Г., Токарев С. А., "Культурно-историческая школа" на новом этапе, "Советская этнография", 1953, т. 4; Токарев С. А., Венская школа этнографии, "Вестник истории материальной культуры". 1958, № 3.

М. Г. Левин.

направление в искусствоведении, преимущественно в литературоведении, возникшее в середине 19 в. и разработавшее принцип историко-генетического изучения литературы и искусства. Выдвинутый в конце 18 в. И. Гердером и отчасти воспринятый биографическим методом (См. Биографический метод), этот принцип наиболее полно обоснован в трудах И. Тэна (Франция), который рассматривал художественные произведение как выражение общественной психологии народа на определенном этапе его развития. "... Искусства появляются и исчезают одновременно с определёнными течениями в области мысли и нравов, с которыми они связаны" ("Философия искусства", М., 1933, с. 6). Особенности же этих течений зависят от трёх основных условий: "расы" (врождённый национальный "темперамент"), "среды" (природа, климат, социальные обстоятельства) и данного исторического "момента" (в т. ч. "традиции").

Основные положения К.-и. ш. нашли развитие и применение в трудах Ж. Бедье, Ф. Брюнетьера, Г. Лансона (Франция), Г. Брандеса (Дания). В. Шерера, Г. Гетнера (Германия), Менендеса-и-Пелайо (См. Менендес-и-Пелайо), Менендеса Пидаля (См. Менендес Пидаль) (Испания), П. П. Пекарского, А. Н. Пыпина, Н. С. Тихонравова (Россия) и др. Установление принципа зависимости форм развития искусства от этапов общественного развития позволило представителям К.-и. ш. создать истории национальных (Тэн, Лансон) и европейских (Брандес) литератур. Историко-литературные труды содействовали становлению сравнительно-исторического литературоведения (См. Сравнительно-историческое литературоведение). Благодаря общетеоретическому пафосу историчности и отсутствию эстетического догматизма ("... не навязывает правил, а констатирует законы" - там же, с. 8) школа сыграла заметную роль в формировании научного литературоведения. Объясняя же искусство как продукт общественного развития и вмести с тем сближая его с иными формами общественной мысли, К.-и. ш. оставляла на втором плане специфического свойства искусства - общечеловечность идей, индивидуальность восприятия мира художником, свободу воображения и др.

Методологические возможности К.-и. ш. ограничивались влиянием философии Позитивизма. Многие учёные (Лансон, Пыпин) отказывались искать среди факторов, обусловливающих генезис произведения, доминирующий и признавали их равнозначными: основной задачей для них становилось накопление фактов, а не выработка целостных концепций; они нередко рассматривали произведение лишь как исторический документ, материал для изучения психологии и материальной культуры народа.

К неоспоримым заслугам К.-и. ш. марксистские исследователи относят накопление представителями школы огромного историко-культурного материала, выработку ими принципов текстологического анализа, закладку основ научного источниковедения (См. Источниковедение).

Г. К. Косиков.

направление вульгарной буржуазной политической экономии, возникшее в середине 19 в. в Германии. Оно явилось буржуазно-помещичьей реакцией на неприемлемые для господствующих классов научные положения классической буржуазной политической экономии, на усиливавшееся рабочее движение и отражавшие его интересы социалистические теории (утопический Социализм и первые шаги научного социализма). Своё название школа получила от вульгарно-исторического метода, который ее теоретики пытались ввести в политическую экономию. Основоположник И. ш. - В. Рошер, выпустивший в 1843 книгу "Краткие основы курса политической экономии с точки зрения исторического метода". Наиболее видные представители И. ш.: Б. Гильдебранд (главная ра6ота - "Политическая экономия настоящего и будущего", 1848, рус. пер. 1860), К. Книс (основная работа - "Политическая экономия с точки зрения исторического метода", 1853). К. Маркс характеризовал И. ш. как крайнюю ступень вульгаризации буржуазной политической экономии (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 26, ч. 3, с. 528). В отличие от других школ вульгарной буржуазной политической экономии, И. ш. под давлением быстрого развития капитализма и буржуазных революций на словах признавала исторический характер социально-экономических явлений. Но вместе с тем теоретики школы пытались с помощью исторического метода обосновать тезис о вечности частной собственности на средства производства и капиталистической эксплуатации. И. ш. признавала только эволюционные изменения второстепенных социально-экономических явлений и процессов и отвергала объективную неизбежность революционного ниспровержения капиталистического способа производства. Представители И. ш. игнорировали наиболее ценное достижение классической буржуазной политической экономии - идею об объективном характере экономических законов. С этих позиций они отрицали наличие общих для всех капиталистических стран объективных экономических законов и всемерно подчёркивали неповторимость путей экономического развития каждой отдельной страны, определяемых якобы различным у разных народов "духовным началом". Отрицание закономерного характера экономической жизни общества приводило И. ш. к отрицанию самой возможности общетеоретической политической экономии, основанной на абстрактном методе исследования, и подмене её так называемой национальной экономией. По этой причине К. Маркс характеризовал И. ш. как могилу политической экономии (см. там же). Вместе с тем И. ш. не могла полностью игнорировать теоретические аргументы других школ вульгарной политической экономии, направленные на защиту интересов буржуазии. Поэтому И. ш. заимствует многие положения из предшествующих и современных им течений вульгарной политической экономии. В вопросах происхождения богатства и его распределения И. ш. стояла на позициях теории трёх факторов производства французского буржуазного экономиста Ж. Б. Сея (См. Сей), отрицавшей эксплуатацию пролетариата буржуазией на том мнимом основании, что нетрудовые доходы якобы создаются не рабочими, а самими средствами производства - орудиями труда, землёй и т. п. - как таковыми. И. ш. отстаивала концепцию субъективной ценности, считающую источником стоимости товаров их полезность, а не труд наёмных рабочих, затраченный на их изготовление. Прибыль представители И. ш. рассматривали в качестве особой формы заработной платы, получаемой предпринимателями за управление производством. В действительности прибыль есть результат безвозмездного присвоения капиталистами созданной рабочими прибавочной стоимости. Поэтому ее получают и те капиталисты, которые не участвуют в управлении своими предприятиями, поскольку эта функция перекладывается ими целиком на плечи наемных управляющих. Ссудный процент представляющий собой, как и капиталистическая прибыль, особую форму прибавочной стоимости, т. е. неоплаченного труда наёмных рабочих, представители И. ш. изображали как компенсацию капиталиста за "воздержание от потребления".

К 70-80 гг 19 в. И. ш. вытесняется субъективно-психологической, социально-правовой и др. школами вульгарной буржуазной политической экономии, обладающими более эффективными, с точки зрения буржуазной апологетики, идеологическими средствами. Ряд идей И. ш. используется и в современной буржуазной политической экономии.

Лит.: Маркс К., Капитал, т. 1, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 102, 217, 229-30, 240, 273-74, 335, 377, 628; Капитал, т. 2, там же, т. 24, с. 132-33; Капитал, т. 3, там же, т. 25, с. 245, 356, 392; его же, Теории прибавочной стоимости (IV том "Капитала"), там же, т. 26, ч. 3, с. 527-29 ,его же, [Письмо] Ф. Лассалю, 16 июня 1862 г., там же, т. 30; Энгельс Ф., [Письмо] Даниельсону, 15 октября 1888 г., там же, т. 37; Блюмин И. Г., Историческая школа в политической экономии, "Проблемы экономики", 1940, № 10, с. 129-45.

В. С. Афанасьев.

в фольклористике, одно из наиболее влиятельных направлений русской фольклористики конца 19 - начала 20 вв. В отличие от мифологической школы (См. Мифологическая школа) и теории заимствования, И. ш. стремилась объяснить русский фольклор, опираясь на русскую историю, выяснить, где и когда сложилось то или иное устнопоэтическое произведение, какие исторические события лежали в его основе. Сторонники И. ш. (В. Ф. Миллер, А. В. Марков, С. К. Шамбинаго, Б. М. и Ю. М. Соколовы и др.) обследовали памятники древнерусской письменности, извлекли многочисленные параллели к былинам (См. Былины) и историческим песням (См. Исторические песни), создали историческую географию русского эпоса. Они осуществили ряд экспедиций, издали ценные сборники и своды (сборники А. Д. Григорьева, А. В. Маркова, Н. Е. Ончукова, Н. С. Тихонравова и В. Ф. Миллера, В. Ф. Миллера и Е. Н. Елеонской, своды исторических песен В. Ф. Миллера и лирических песен А. И. Соболевского и др.).

В былинах и исторических песнях сторонники И. ш. видели фрагменты своеобразной устной летописи; они стремились доказать, что былины возникли в княжеско-дружинном кругу. Несовпадения исторических событий и содержания произведений объяснялись порчей текста в крестьянской среде. Поэтическое содержание эпоса И. ш. фактически не исследовалось. И. ш. пользовалась некоторое время международным авторитетом и оказала влияние на деятельность учёных ряда стран. При всех методологических недостатках И. ш. внесла заметный вклад в науку о фольклоре, собрав и систематизировав огромный материал.

Лит.: Миллер В. Ф., Очерки русской народной словесности, т. 1-3, М., 1897 - 1924; Азадовский М. К., История русской фольклористики, т. 2,. М., 1963.

К. В. Чистов.